Расскажите о подходе, в котором вы работаете

Меня зовут Курдюкова Татьяна. Я клинический психолог и нарративный практик. Нарративная практика — довольно молодой, постмодернистский подход. Он может показаться необычным тем людям, которые не слишком близко знакомы с психологией. Нарративные практики даже не называют себя психологами, психотерапевтами. Они называют себя практиками. Не всегда даже именно психологи этим занимаются.

Нарративная практика получила название от слова «нарратив» — история, повествование. Основная ее идея в том, что отдельные эпизоды, события нашей жизни постепенно складываются в историю, и человек через нее начинает себе определять. Это может быть предпочитаемая история или проблемная. Например, в детстве человеку попался неудачный учитель, который говорил, что он дурак. Потом ему попался неудачный начальник, который всех называл идиотами. Эти отдельные точки сложились в сознании человека в линию, где он считает себя глупым.

Как с этим работают нарративные практики? Мы начинаем искать уникальные эпизоды, которые выбиваются из этой истории. Может оказаться, что тот же самый человек по какому-то предмету всегда был лучшим в классе, победил в олимпиаде предметной. Был среди друзей самым эрудированным. Оказывается, что человек совсем не глупый. Появляется другая линия, которая кардинально отличается. Если человек через эту историю начинает себя определять и ее продолжать — осознанно, намеренно, то он возвращает себе авторство и создает другие эпизоды, которые поддерживают эту линию.


Что в этом подходе понимают под тревогой?

В нарративном подходе нет именно структуры, теории личности, как привычно в более старых подходах. Поэтому там нет представления о том, что правильно, а что неправильно в человеке. Есть понимание о предпочитаемом — то, что сам человек считает в себе хорошим, правильным или неподходящим. Поэтому тревога — это то, что сам человек называет тревогой. Что он называет этим словом, то мы и называем им.

Или, наоборот, он может описывать тревожное состояние, но называть это другим словом. Тогда мы с этим будем работать. Очень важно, чтобы человек нашел наиболее подходящее название. Если человек заявляет о проблеме как о генерализованном тревожном расстройстве — вряд ли это его собственное название. Если он на себя это как ярлык одел, он начинает через это мыслить о своем расстройстве и о себе. Для нас важно, как он сам это назовет: тревога, тревожность, страх, переживание, дрожь в коленках. Не важно: что человек понимает под тревогой, то и будет тревогой в нарративном подходе.

Как психолог помогает справляться с тревогой?

Есть в нарративной практике упражнение «экстернализация» — когда мы разделяем проблему или диагноз и самого человека. Можно даже спросить, поиграть: какая метафора, образ приходит? Если бы это было существо, персонаж, как бы эта тревога выглядела? Какого она цвета? Как она появилась в жизни человека? Постоянно она поблизости крутится или она куда-нибудь в отпуск уходит и иногда возвращается? Она захватывает все сферы жизни или есть сферы в жизни человека, куда он ее не пускает? Какие у тревоги стратегии, хитрости? Как ей удается человека выбивать из колеи? Мы можем также спросить, есть ли у тревоги союзники: какие-то люди, которые поддерживают это состояние, социальные институты, сообщества, другие проблемы. Например, депрессия может за ручку ходить с тревогой, и они друг другу помогают. Мы спрашиваем у человека, как он сопротивляется. Есть ли способы не пускать тревогу в свою жизнь?

Когда мы рассматриваем тревогу со стороны, иногда бывают интересные инсайты. Можно увидеть что-то, что раньше не замечалось, и понять, что с этим можно сделать.

Человеку очень важно определить собственную позицию, когда он отделился от тревоги. Подходит ли ему то, как она влияет на его жизнь? Можно спросит: Что она от тебя хочет? Какие у нее планы на твое будущее? Тебе вообще с ней по пути?

Самое интересное, что у тревоги иногда бывают не такие уж плохие цели. Она иногда даже пытается помочь человеку, просто делает это не очень подходящими способами. Или теми способами, которые давно очень работали, но уже устарели. Исходя из этого, человек может вернуть себе авторство и решить сам: что он хочет с этой тревогой сделать.

Сколько времени требуется на работу с тревогой?

По времени всегда зависит от длительности, глубины состояния, насколько оно захватывает жизнь человека — всю или только часть.


Какие техники и инструменты могут помочь справится с тревогой?

Майкл Уайт, один из основателей нарративной практики, не рекомендует использовать метафору борьбы. Мы привыкли бороться с проблемами, побеждать их, уничтожать. Но он считает, что насильственные метафоры могут поднять уровень стресса еще больше. А тревога и так постоянно держит человека в напряжении. Можно придумать много других — креативных, но ненасильственных способов поменять свои отношения с тревогой. Можно ее переобучить, перевоспитать, отправить в отпуск, заключить трудовой договор.

Также человек может поискать исключения, уникальные эпизоды. Это могут быть глобальные ситуации. Например, если он боится публичных выступлений, а ему чудесным образом — или не чудесным, а он к этому готовился — удалось выйти и справиться с тревогой. Также это могут быть малюсенькие примеры из повседневного общения, из разговора с продавцом в магазине. Человеку удалось просто задать вопрос, просто зайти в какое-то место, где ему тревожно находится. Все эти примеры нужно выписать, посмотреть на них и увидеть, что он не только человек, который страдает от тревоги, но который справляется с тревогой. Посмотреть, что он может еще привнести в свое будущее, в свою жизнь, исходя из его собственного опыта, что поможет ему справится с тревогой.

Нарративная практика очень приветствует поддержку других людей, поддержку сообществ. Хорошо, если у человека есть кто-то, кто может свидетельствовать его изменения, с кем можно поделиться своими успехами, отпраздновать вместе. Можно праздновать маленькие победы и события, но важно признавать их. Тогда в жизни человека появится альтернативная предпочитаемая история, где он не человек, который тревожится, а человек, который тревожится, но справляется с тревогой.