Расскажите о подходе, в котором вы работаете

Здравствуйте! Меня зовут Федор Михайлович Шаньков. Я работаю в Психологическом институте Российской академии образования как научный сотрудник, в Московской службе психологической помощи как психолог первой категории и являюсь членом Ассоциации Понимающей психотерапии. Работаю в подходе понимающая психотерапия.

Его разработал выдающийся отечественный психолог Федор Ефимович Василюк. Сейчас много разных племен, разных школ: есть психодинамический подход, когнитивно-бихевиоральные разных волн и так далее. В общем более 400 разных методологически и научно-обоснованных подходов. Вот мы принадлежим к племени экспириентальных подходов. То есть подход работает с переживанием человека и рассматривает человека сквозь призму его жизненного мира. На первых лекциях по понимающей психотерапии принято говорить, что к нам приходит не просто один человек, клиент, а целый табор цыган: вот за ним все его родственники, его жизненные отношения, работа, какие-то цели, планы, то, что было в прошлом. Есть феноменология жизненного мира, где мы пытаемся найти вместе с клиентом, кто всей этой полифонией дирижирует. Что есть самого главного, как совершается выбор и возвращаем клиенту авторство.

Обычно клиент приходит в ситуации невозможности, критической ситуации, когда он уже все сделал, перепробовал разные тактики, как можно справиться с проблемой, отказаться от нее. Но вот она все еще есть. Запускается процесс переживания, переосмысления всей жизни. Человек пытается сориентироваться. Где я? Как я сюда попал? Что мне сделать? Как найти смысл во всем происходящем? И вот мы участвуем в сотворчестве с клиентом по обнаружению смысла в ситуации невозможности. По сути, это сейчас единственный отечественный международно-признанный подход в психотерапии, который входит в международные ассоциации.


Что в этом подходе понимают под тревогой?

В этом дискурсе не принято подразделять разные состояния и давать какие-то диагнозы. Термин тревога обычно употребляется в клиническом дискурсе: человек с генерализованным тревожным расстройством, или в тревожным состоянии, или генезис его состояния аутистического спектра связан с тревогой. У нас в подходе тревога — это дверь в какие-то измерения его жизни, того, что он там пытается избежать, не увидеть. То есть человек пытается воплотить в жизни какую-то ценность. Это невозможно, не получается, и начинается такая турбулентность.

Феноменология тревоги связана часто с печалью, гореванием, со стыдом и виной, со страхом, прежде всего. Обычно тревога — это отличная дверь вот в какие-то такие важные обнаружения о себе. Что я могу? На что я могу надеяться? Что я должен делать? Такие ключевые вопросы, которые еще сформулировал Кант.

Часто ли обращаются клиенты с запросом про тревогу?

Я направляю с эти запросом к специалистам когнитивно-бихевиорального направления. Если есть доказанная эффективность в чем-то у когнитивно-бихевиоральной психотерапии, так это как раз в работе с генерализованным тревожным расстройством и с тревогой. Там есть такая четкая структура. И клиент просто от того, что сама методика очень структурированная, уже успокаивается.

Здесь же мы, конечно, тоже обеспечиваем клиента структурой, но реже человек, прямо говорит: «Я пришел к вам с тревогой». На первой сессии вряд ли такое скажет. Но часто это обнаруживается по ходу. Очень часто, особенно сейчас. Как будто для людей ненормальная тревога нормальная. Вот режим выживания такого: многодетная мать, или женщина в ситуации домашнего насилия, или когда явная степень выгорания у человека. Кажется, что быть в этой тревоге и совершенно никакого удовольствия от жизни не испытывать — нормально. Режим выживания Mayday, SOS — полная боевая готовность от заката до рассвета.

Человек в этом пребывает, приходит и говорит: «Ну, вот, да. Я, в целом, в таком состоянии». И выясняется, что там действительно за этой тревогой часто какая-то травма, от которой человек бежит, стыдно было кому-то в ней признаться. Или попытка в суете, бурей в стакане максимально все замутнить, чтобы не видеть, что есть явный конфликт между тем, во что человек верит и что ценит, что он в реальности делает и пытается воплотить. Тревога такую функцию может выполнять и обычно это через несколько встреч становится такой фигурой на фоне всего остального.

Как психолог помогает справляться с тревогой?

Мне больше всего нравится метафора через анекдот. Он такой бородатый-бородатый, более бородатый, чем я, — про потерянные ключи. Ночь. Парк. Человек что-то ищет в траве. Прохожий проходит мимо и спрашивает: «А что-то ты потерял? Что-то ищешь?». «Да, я ключи потерял. Уже не могу, несколько часов ищу». «Давай вместе поищем». Они ищут вместе и никак не находят эти ключи. Прохожий его наконец спрашивает: «А где ты их собственно потерял? Скажи, ты, наверное, помнишь». «Да, я их там, далеко потерял». «А почему мы здесь ищем?». «Под фонарем виднее».

Очень часто человек, когда в одиночестве, в изоляции, уже в таком тревожном, загнанном состоянии, ищет под фонарем — где уже знакомая местность. Так более безопасно, с одной стороны, но это обычно краткосрочные и непродуктивные стратегии совладания.

Вообще тревога — это нормальное состояние человека, потому что в нормальной активной жизнедеятельности человек всегда натыкается на что-то новое, или всегда есть какие-то возможности, что что-то пойдет не так. Не знаю, сейчас софиты взорвутся, или вы зададите какой-то каверзный вопрос, или я проглочу язык, и что-то такое может в каждую секунду произойти, что мне неподконтрольно. И тревога всегда сигнализирует об этом разрыве, что что-то угрожающее, оно всегда есть. И человек в зоне ближайшего развития постепенно выходит из того, что знакомо.

Но порой, кончено, человек приходит уже в таком сильно загнанном состоянии, когда тревога порождает тревогу, и возникают такие порочные круги, невозможности что-то высказать. И понимающий психотерапевт дает такие максимально безопасные за счет конфиденциальности и слушанья, отсутствия всяческого осуждения, максимального сопереживания и соприсутствия с клиентом условия, что человек может попробоватьв другую сторону ногу поставить, по-другому на это посмотреть, взять другую перспективу. И, обнаруживая в рамках психотерапии такую степень свободы, он уже может ее и в мире проявлять, и по отношению к себе. Как психотерапевт — также относиться с вниманием, пониманием, слушаньем и попыткой узнать: «А о чем сейчас тревога? Что она пытается мне сообщить? Что сейчас важного я могу сделать?

Это ведет к более такому полному присутствию, понимаю, что для меня ценно, куда идти и так далее. Обычно конец психотерапии, когда человек воодушевлен, а на смену тревоге приходит приходит интерес и такое большое любопытство миру, любопытство к познанию себя, в том числе в таких условиях жизни — угрожающих, рискованных.


Можно ли справится с тревогой самостоятельно, используя техники и инструменты самопомощи?

Хочется верить, что, да. Вообще так-то человечество несколько тысячелетий без психологов как-то жило и вроде порой не так плохо, как-то справлялось. Есть разные культурные практики, которые выполняют психотерапевтические функции. Они порой в религию уходят корнями, а порой это практики, которые в романтическую эпоху возникли — ведения дневников и так далее. В научных исследованиях показано, что они тоже способны значимо снизить тревожность у человека.

На мой взгляд, с психологом это просто быстрее, эффективнее, с одной стороны. С другой стороны, уже само обращение к психологу ­— это признак нормальности. Когда человек выходит из этого порочного круга, суеты, беготни и беспокойства и знает: «Мне нужно обратиться за помощью. Я все не могу контролировать».

Конечно, бывает клиническая тревожность и только специалист может это как-то это определить, дать подходящий опросник, направить к психиатру порой. Сам человек в нашей культуре, особенно в России, наслышан о советской карающей психотерапии. И вообще это еще более тревожно в состоянии тревоги пойти к психиатру. Так и до психоза недалеко. Но вообще-то сейчас есть лекарства новых поколений и хорошие психиатры с психологическим образованием. Это порой необходимо, нельзя со всем психологическими и культурными средствами справиться, порой это биологически обусловлено.


Какие техники и инструменты могут помочь справится с тревогой?

Первая рекомендация, которую я сам на себе попробовал и клиентам рекомендую — вести дневник. Необязательно автобиографический, мемуарный — на него тратится очень много времени. Буквально помогает ежевечерний или ежеутренний ответ на вопрос: «Что для меня сегодня было самым ценным? За что могу испытывать благодарность?». Это в сознании дает надежду, что такие вещи существуют, и помогает постепенно учиться видеть в жизни вещи непосредственно.

Когда человек собственно в течении находится в тревоге, это все пропускается мимо, потому что что-то угрожает. Какие там растения? Какое общение с родственниками? Остановиться не могу. Надо бежать, бежать, бежать, потому что все сейчас провалится. У Ницше такая фраза есть: «Только хаос может породить танцующую звезду». В общем в этом хаосе порой важно замечать такие вещи. И когда спокойно, есть пять минут вечером, ответить на такой короткий вопрос.

Вторая рекомендация. Наверное, многие психологи, которых вы спрашивали, говорили про практику осознанности. Я лично вот пользовался приложением Headspace. И там не обязательно сидеть в позе лотоса первым делом утром до того, как чистишь зубы. Достаточно просто обращать внимание на какие-то ощущения, дыхание, чувства, здесь и теперь происходящие. Звуки, которые далеко или близко. Какой-то вкус, который во рту остался. Необязательно это делать прям как медитацию, но можно заваривая кофе, не думать там о том, что «О, боже! Что меня ждет этим днем?». А подумать: «О, боже, этот кофе из Бразилии, а может он из Африки откуда-то. М-м-м какой аромат приятный».

Мозг очень благодарен за то, что человек наконец-то не думает о том, что в прошлом, не тревожится о том, что будет в будущем, а вот пребывает в здесь и теперь. Собственно жизнь она в этой точке и находится.

И, пожалуй, третья рекомендация. Если уже больше года чувствуется, что тревога овладевает полностью жизнью, невозможно ни на чем сосредоточиться, уже ничто не помогает — ни дневники, ни медитации. Тут пора спокойно вздохнуть, понять, что не даром существует медицина, и часто все биологически обусловлено. Тревогу принято подразделять на тревожность как черта характера или уже невротическую тревогу. Порой важно довериться специалисту, даже если дают попробовать лекарства. Сейчас нет в новом поколении таких лекарств, которые к каким-то долговременным побочным эффектам ведут, особенно когда мы говорим о тревоге. Попробовать несколько месяцев попринимать, посмотреть, как это сказывается на состоянии. Вот для меня важно сейчас как психологу озвучить, что это допустимо. Порой клиенты очень благодарны, потому что начинают без этого фона постоянного жить, турбулентности, на чем-то лучше сосредотачиваться, Качество жизни значительно увеличивается.